Профессионал

[u1]

Рассказ сочинен еще 9 февраля, но выкладываю только сейчас - чтобы хоть как-то оживить дневник, наверное. Решил готовить - не готовится; сел сочинять - не сочиняется. Остается плагиатить у себя, не так ли?

Не бывает абсолютно счастливых людей. Или я просто их не встречал. Или - знаете, мне только сейчас пришла в голову эта мысль - такие люди обходят меня стороной. Возможно, именно поэтому я и считаю, что полностью счастливых людей не существует.
Они приходят ко мне каждый день. Один за одним...

Не бывает абсолютно счастливых людей. Или я просто их не встречал. Или - знаете, мне только сейчас пришла в голову эта мысль - такие люди обходят меня стороной. Возможно, именно поэтому я и считаю, что полностью счастливых людей не существует.
Они приходят ко мне каждый день. Один за одним. День за днем. У меня немного клиентов: редкий день приносит с собой больше одного посетителя - но никто еще не был разочарован обслуживанием. Еще ни один мой клиент не вернулся ко мне повторно, и это - признак хорошей работы, я считаю.
Открывается дверь, и он заходит. Я обычно сижу, читаю журнал где-нибудь в углу помещения. Так, клиент успевает осмотреться по сторонам до того, как заметит меня. Уверен, вы никогда не были в моем заведении, поэтому я скажу вам - изнутри оно похоже на дачный домик. Очень похоже. Я долго обустраивал интерьер и достиг того уюта, которого ежедневно ищут тысячи и тысячи людей. Стены у меня покрыты бежевыми обоями в крупный цветочек, дощатый пол слегка поскрипывает - я долго добивался этого эффекта; с потолка разливает свет лампа в красном фарфоровом абажюре. На окнах висят красно-коричневые шторы, и не потому, что мне есть, что скрывать. Все помещение совсем небольшое: основная его часть занята скромным деревянным столом с двумя стульями, газовой плиткой с большим жестяным чайником на ней и мягким креслом в углу. Справа от входа над трюмо висит большое зеркало, но оно закрыто занавесью, а в обязательном при моей профессии вертящемся стуле сидит большая игрушечная кукла, умеющая открывать глаза и говорить "мама". Это подарок одного из моих клиентов - он всегда носил ее с собой и оставил, уходя отсюда.
Сначала я предлагаю ему чаю. Если правильно задать этот вопрос, человек никогда не скажет "нет". "Здравствуйте," - говорю я, - "как хорошо, что Вы пришли". Я улыбаюсь ему. Я делаю это искренне, я и правда рад каждому клиенту. "Хотите чаю? Я не беру за него денег". Вода в чайнике всегда горячая - это единственная вещь, о которой я забочусь круглые сутки - и стоит мне чуть увеличить огонь на плите, как вода начинает бурлить, из носика валит пар, а сам чайник принимается отплясывать на конфорке, скребясь днищем о решетку. В комнате разлито тепло, с потолка идет приятный приглушенный свет, в воздухе чувствуется яркий аромат хорошего черного чая. Ни один из них был не в состоянии отказаться, и я их хорошо понимаю. Иногда мне кажется, что слишком хорошо.
В моем заведении нет часов. Я не тороплюсь, а клиент если и думает, что куда-то опаздывает, скоро понимает: спешить ему некуда и незачем. Мы с ним просто сидим за столом, пьем чай из больших жестяных кружек и разговариваем о жизни. Человек, зашедший ко мне, всегда рад поболтать. Он начинает рассказывать мне, как неплохо ему, в общем, живется, какая у него красавица-дочка, уютная квартирка, нормальная работа, сносные сослуживцы, босс-скотина, жена-стерва, как достали его соседи сверху, как вчера эти уроды праздновали какой-то свой, непонятный нашему человеку праздник до трех утра, а неделю назад у них что-то протекло и ему пришлось целый день провести на коленях с половой тряпкой, потому что жена вечно где-то гуляет, а потом забирает у него все деньги, а он еле сводит концы с концами и едва наскреб на подарок любимой дочурке на Новый Год. Рассказывает про любовницу, которая хочет, но не может уйти от своего мужа - а, в общем, ни черта она и не хочет, а просто дурит ему голову; про разношенные коричневые ботинки с дыркой на носке, которые он раз за разом надевает и в которые вечно затекает вода, но он никогда не сменит их, потому что навсегда запомнил тот день, как купив их, пошел на первое свидание со своей будущей женой - тогда еще умницей, красавицей и доброй, отзывчивой девушкой. Он рассказывает про деньги, которых так не хватает, про все растущие налоги, про ушедшую любовь, про несбывшееся счастье, про треснувшее два месяца назад окно в спальне и про то, как не хочется ему каждое утро выходить из дома под дождь, чтобы тащиться на ненавистную работу. Все это он выдает как на духу, когда выпивая чашку за чашкой, а когда и вовсе позабыв о чае и продолжая держать в руках давно остывшую кружку. Моя задача проста: я молча слушаю, иногда повторяя последние сказанные им слова, и согласно киваю головой. Запомните: всегда поступайте так, если хотите стать "самым лучшим собесеником". Повторяйте последнюю фразу и кивайте - больше от вас ничего не требуется, честное слово.
После такого разговора клиент обычно вспоминает, зачем он зашел. Бывает, что и нет - и тогда мы продолжаем сидеть за столом, пить чай с малиновым вареньем и разговаривать. Но чаще он все-таки вспоминает о цели своего визита и я приглашаю его сесть в вертящееся кресло, сдергиваю занавеску с зеркала и становлюсь сзади. Я достаю инструменты и начинаю работать. Одной-двух фраз хватает, чтобы восстановить беседу, и вот он снова рассказывает мне все о своей жизни, потихоньку серея лицом. И я теперь не просто слушатель - я спрашиваю у него, давно ли это, видит ли он решение своих проблем, в чем радость жизни и не пропадет ли она со временем, а ведь дочь вырастет и уедет, и пенсия будет еще меньше зарплаты и что он тогда будет делать? И клиент с жаром бросается в объяснения, что все улучшится, что любовница переедет-таки жить к нему, а если и нет, то он найдет себе другую... любимую... в его сорок с хвостиком это не так и сложно, хотя да, женщины сейчас не те, что раньше, и вообще, но если смотреть глобально, наверное, может быть... ведь может, правда? Ну, скажите, что может – но тут я как раз молчу, ведь что я могу на это ответить? Он и сам не хуже меня знает, что это маловероятно, почти нереально, совершенно невозможно. Не в этой жизни. И чем дольше мы говорим, тем реже он пускается в долгие монологи, и вообще всё больше думает, выпуская на поверхность лишь редкие мысли, стараясь проверить, думаю ли я так же, как он. И я не разочаровываю его – зачем мучать хорошего человека? Да, эти проблемы так просто не решатся. Да, мне знакома эта ситуация. И многим моим посетителям тоже. Да, они нашли из нее выход, но мне не хочется вспоминать об этом – я чуть смущенно пожимаю плечами, разведя руки в стороны – клиенты не любят, когда я размахиваю ладонями у их лица. Да, да, да, Вы абсолютно правы. Заканчиваю свою работу я как правило в полной тишине. После этого клиент благодарит меня за приятное общение, жмет руку и топчется у выхода. Часто он даже забывает посмотреть на себя в зеркало, но я не обижаюсь. Наоборот – это знак, что все в порядке. Именно так все и должно быть. Часто он оставляет мне на память какую-нибудь вещь. Некоторые предлагают большие чаевые, но я всегда отказываюсь от них. А вот подарки с радостью принимаю – у меня уже целая коллекция таких подарков. Говорящая кукла, счастливая монетка, игрушка yes-no, целая тьма зажигалок и россыпь брелоков – обычно с изображениями лиц и людей, хотя попадаются и пистолетики. Кто-то оставил мне недописаный рассказ, а другой – блокнот, испещренный телефонами проституток. Всё это – за исключением куклы - я храню в смежном кабинете и часто перебираю, вспоминая их прежних хозяев.
На прощание я всегда чуть вымучено улыбаюсь посетителю, и он отвечает мне такой же улыбкой. «Рад был вас увидеть,»- говорю ему я, и мы оба понимаем, что каков бы не был результат, больше мы не встретимся.
Каждое утро я просматриваю местные газеты. В последнее время самоубийства что-то участились, но даже и теперь я без труда узнаю своих клиентов – кто еще, как не я, знает столько подробностей личной жизни усопшего?
В моем городе много парикмахеров, очень много. Думаю, тысяч двадцать, если не больше. Но можете мне поверить – другого такого в нем нет. И каждый вечер, закрывая дверь своего заведения, я испытываю жгучую горечь и давящее на меня сожаление: горечь, что никто не продолжит мое дело, и сожаление, что самому мне никогда не попасть к такому парикмахеру.