понедельник, 14 июля 2008
Я спустился с горы и теперь стоял у берега самого Мертвого моря на планете Земля. Позади была Массада - считавшаяся непреступной крепость, чьи защитники предпочли самоубийство сдаче в плен римлянам. Я побывал там, осмотрел остатки башен, прошелся вдоль разрушеных стен, заглянул в амбары, посидел в стершемся от времени Месте собраний. Был я и в развалинах дворца Ирода, выстроившего Массаду. Особенно меня поразила баня: узкое, душное помещение с двойным полом, с которого снят верхний настил: видно, где должна была течь горячая вода. Горячая. Жар.
Ну и так далее... (много)Жааар. На Массаде жарко, как нигде в Израиле. Я все ходил кругами, все пытался представить, как должны были устать защитники крепости, как должна была вымотать их ежедневная борьба - борьба с осадившими их врагами, борьба со скукой, борьба с жарой, потом, вялостью. Что должны бали чувствовать они - тысяча человек, месяц за месяцем проводившие на этом клочке земли без всякой надежды на встречу с большим миром. Как они, наверное, ежедневно вставали в точно назначенное время, завтракали все той же едой - сушеных фиников было запасено на годы, - несли караул на тех же позициях, сменялись теми же солдатами, улыбались тем же соседям и все то же жаркое солнце палило с небес. Уверен, со временем они изучили всех орлов на окрестных скалах, запомнили размеры и положение каждого камня на ближайших склонах, знали назубок дислокацию и правила всех лагерей римлян, осаждающих их. Те же истории того же сумасшедшего деда, те же крики всё тех же соседей, те же помещения, та же синагога, те же камни, то же небо над головой и солнце, ужасное, неизменное солнце. Вы даже не представляете, как редок дождь в этих местах!
Я бы тоже не выдержал. Три года, три года - не жизни, нет - существования.
Итак, я спустился с Массады и дошел до Мертвого моря, до этого громадного соленого озера, в котором невозможна никакая жизнь. Я сказал, что на Массаде жарко. Я соврал. Жарко - в аду. На горе - ну очень жарко. Здесь внизу, на четыреста метров ниже уровня моря - вот тут жарко просто невыносимо. Жарко и влажно. И вот я стою на берегу. Передо мной вода, много воды, очень много воды - но она мертва. Это соль, и она горячая. Мне противно дотрагиваться до нее. Воздух застыл, и кажется, что он стоит тут со времен взятия Массады, что за последние две тысячи лет он только немного сполз со склонов горы сюда, вниз - и теперь на меня давит вдвое больше густой, горячей массы, чем стягивало горло защитником крепости. Кажется, я физически ощущаю за спиной присутствие того последнего, что только что убил девятерых товарищей и теперь стоит с пустым взглядом, готовясь вспороть себе живот - и облокачивается спиной о стену, чтобы не упасть, разрезая ножом своет тело снизу вверх . Я стою, мне жарко, я задыхаюсь.
Туча. Громадная, грозовая туча. Это невозможно, это нереально, это - чудо. Она идет ко мне, она гремит громами, она готова разразиться дождем. Это - манна небесная, это - снег в мае, это - улыбка самой прекрасной девушки на свете. И эта туча все ближе, она уже надо мной, она... Она проливается дождем... прямо над морем. Точнехонько над этой пустой, безжизненной соленой лужей, буквально перед моим носом. О, если бы я только мог ходитьпо воде! Я бы побежал, поспешил туда, едва касаясь ногами волн - я бы подставил лицо дождю, я бы орал в небо и бесился от счастья, крутясь на месте. Я бы пил воду, широко раскрывая рот и задыхался бы от радости. Но - я не умею ходить по воде, а туча, эта черная, полная воды туча обошла меня на каких-то пятьдесят метров - это же, это 7 секунд бега, это дойти до ближайшей остановки любого автобуса, это... это быстрее, чем моргунть, проезжая на стареньком автомобиле - не туча не подождала. Она прошла и остановилась там, где остановилась. И теперь она громыхает раскатами, вспыхивает молниями, и целая стена воды падает в море перед моим глазами. Мне жарко, я изнываю - я смотрю на это недоступное мне чудо...
Ливень над озером. Вода к воде, а к песку только песок. Радость к радости, пустота к пустоте. Люди притягивают людей, одиночество ищет одиночества. Изнывающий да изноет, волк да завоет, песок да вечно буде перемалываться в пыль. И только ребенок сможет погладить льва: да и тот - в конце времен.
Амен.
@музыка:
Deep Purple - Pictures of home
@темы:
Антропология,
Израиль,
Мое,
Мысли вслух
-
-
15.07.2008 в 00:15