Я произношу слова. Вслух. Тихо, но четко. Одно за одним. Одно за одним. «Беда», «Боль», «Бездарность»... Я сижу на кухне на трехногой табуретке, найденной на ближайшей мусорке, и пытаюсь ничего не пропустить. «Глупость», «Геноцид», «Гадливость»... Из щелей в оконной раме дует ветер, зажженный на плите газ немного согревает - так я и сижу, слева мне холодно, а справа тепло. Но я стараюсь не отвлекаться. Мне нельзя отвлекаться, я должен вспомнить их все. «Зависть», «Западня», «Злоба»... Я стараюсь называть их по алфавиту, мне кажется, что так легче, но иногда я вовращаюсь назад. «Алкоголизм», - вдруг вспоминаю я. И, на секунду запнувшись, тут же продолжаю: «Истерика»... я запинаюсь. Как быть с «Иллюзиями»? Я не знаю. Но решение уже однажды было принято: я не поддаюсь сомнениям. Хоть иногда голос и дрожит, но я продолжаю. «Иллюзии», - говорю я и на секунду замираю, как бы вслушиваясь: прозвучали «Иллюзии» или мне только показалось, что я это произнес. Повторять нельзя, выговаривать нужно ясно, и я стараюсь, чтобы голос не предал меня. «Педофилия», «Перестрелка», «Пошлость»... Чем ближе к концу списка, тем тщательнее я выискиваю слова. Рано или поздно мне придется принять решение, и я хочу как можно дольше оттянуть этот миг. Длительные перерывы запрещены. Я уже воспользовался буквой «Н» с ее огромными запасами «Незаконности», «Ненависти» и прочих «Не-» и мне становится страшно. C каждым словом конец становится все ближе, и я это знаю. И чем меньше времени остается до финала, тем труднее не поднимать глаза на кусок картона на кухоном столе. Он всегда лежал там, но сегодня утром я перевернул его лицом вниз. Да, я проснулся пораньше и принял решение. Я растянул занавеску, чтобы не смотреть в чужие окна, высыпал на стол рафинад и поставил графин с водой – этого должно хватить на целый день -, зажег газ на всех четырех комфорках, чтобы согреться, и перед тем, как приступить к делу, перевернул картонку на столе надписью вверх. «Разбой», «Развод», «Расстрел»... Я закончил больше половины алфавита, а на оставшиеся буквы особо не насочиняешь. «Х», «Щ», «Мягкий знак»... Мне становится страшно. Я вдруг чувствую противную влагу подмышками. Дыхание сбивается и я произношу «Смерть» как-то рвано, резко, словно выкашляв его из себя. «Было или не было? Сказал или нет? А может, оно и к лучшему?» Я не могу позволить себе занимать мозг размышлениями, я должен вспоминать слова. Поэтому я не размышляю. Все свои мысли я чувствую, ощущаю кожей, провожу их через свое нутро. «Как хорошо, что оно на букву Ю» - рождается мысль. Я вынашивал ее, как ребенка, и теперь она выходит, высосав меня изнутри, пройдя через все уголки моего тела. «Фиглярство», «Франтовство», «Фисташки» - вырывается вдруг. Я ненавижу фисташки. Ничего, я уже произнес. «Ха, обойдутся!» - думаю я. Чем ближе конец, тем становится жарче. Вот и буква Ю. Я так и не принял решение, но оттягивать его уже почти некуда. Я тщательно прохожусь по этой букве, не оставляя камня на камне от всего, что с ней связано. «Юла» - злобно цежу я сквозь зубы. «Юрта», «Ювелиры». Так нельзя, это не те слова, нет! Но я не могу остановиться. У меня больше нет сил. Перехожу к последней букве. Повторять ошибку не хочется – да и кто я такой, чтобы лишать людей вкусных яблок, забавных ящериц и удобных ящиков? Поэтому я быстро заканчиваю с буквой «Я». Раз, два, три... Я должен выбрать, должен выбрать. Секунда, вторая, третья... Я смотрю на картонку. «На память от Юли». Время заканчивается, ну же..! Нет, это невозможно. Я не могу, не выдержу, в этом нет никакого смысла. Ты или я. Иначе – никак. Мгновения утекают сквозь пальцы, решай уже! Мне жарко, мерзко, сухо во рту. Горло словно перехвачено железным кольцом. Я вскакиваю с табуретки, набираю в легкие воздуха и с криком «Я» и навсегда исчезаю из этого мира.