второй день был проведен почти так же, как и первый. А именно: поздно (очень) встал, мало что сделал, в Хайфу вернулся поздно вечером, таща в рюкзаке всё содержимое холодильника родителей. Они меня сами попросили - не пропадать же добру! Родители в Москве на похорогах бабушки...

Нет, не всё, пережившее этот дебильный март, переживеь апрель. Папа Римский вот, упокой его душу. Ссора с Наташей приобретает затяжной характер. Я её умасливаю - она сердится еще больше. Такими темпами наши отношения умрут вслед за Иоанном Павлом Вторым...

Случайно увидел на обрывке газеты со статьей о Джоне(?) Хьюзе (это тот, который "Авиатор", что он тоже незадолго перед смертью поскользнулся в душе и сломал себе шейку бера. Папа Римский тоже несколько лет назад попал в ту же историю. Моей бабушке для этого не пришлось падать в душе. Интересно, все люди через это проходят? Я вот как-то странно стал смотреть на смерть: боязнь смерт,которая иногда посещает меня перед сном, пока затаилась, и я нервно-задорно щучу на эту тему. Думаю о внешних аспектах этого процесса. И ведь все один к одному! В "Книге смеха и забвения" Кундеры, дочитанной на днях, очень много смертей. Это не детектив, не триллер - и смерть там является не констатацией факта или темой для расследования, но предметом исследований и более-менее подробного описания. И потом - это все же Кундера. Но вспомнил я сейчас об этой книге по другой причине. Вот цитата: "У смерти - двойное обличье: с одной стороны, она обозначает небытие, с другой - чудовищно материальное бытие трупа. Когда Тамина была молода, смерть представлялась ей только в первом обличье, обличье небытия, и страх смерти (впрочем, довольно неопределенной) был вызыван ужасной мыслью, что когда-нибудь ее не станет. С течением времени этот страх уменьшался и в конце-концов почти исчез (мысль, что однажды она не увидит неба или деревьев, уже совсем не пугала ее), зато она все чаще думала о той, второй, матерьяльной стороне смерти: ее ужасало, что когда-нибудь она станет трупом." Вот эту сторону смерти я и имею в виду, говоря, что думаю и шучу над "внешними аспектами этого процесса". Попытки самоубийства одного из моих друзей (? я узнал об этом не от него...) тоже, что называется, "ложатся в строку". Черный март грозится перерасти в черную весну.

Сегодня же Айсман показал мне свой рассказ (за правильную классификацию не ручаюсь), написанный, как он сказал, на почве размышлений моих последних записей. Вы ведь правда не думаете, что он имел в виду мои редкие веселенькие записи? Нет? Ну и правильно делаете! Показательная фигня, блин! При этом собственно со мной ничего ужасного не происходит (плююсь, стучу по дереву и хватаюсь за черное одновременно), и от мучений окружающих становится гадко вдвойне.

Вот - пришло на ум. Гордиться нечем, но первый стих за ХЗ сколько времени...