Выведенная в заглавие фраза является цитатой из первой Книги Царей (третья Книга Царств в русской традиции). И происходит там следующая история: как-то раз Израильский царь Ахав обратил внимание на потрясающий виноградник, прилегающий к его обширным владениям. Ну, увидел - захотел, все понятно. Захотел - пошел общаться с хозяином сего по имени Навуфей (на иврите "Навот") на предмет обмена угодиями либо покупки этого участка. Только вот Навот дал царю от ворот поворот (на иврите никаких стихов, горькая проза жизни): "Не поменяю,"- говорит- "и не продам. Этот виноградник," - говорит- "отцу моему еще принадлежал. Так что звиняй." Ну, опечалился царь, вернулся домой, да и поделился с женой горем. А женой у него была Иезавель: ливанская красавица, идолопоклонница с крепкими нервами и крутым нравом (про крепкие нервы - это не для красного словца, умерла она отважно). Царица и убедила его поступить следующим образом: в суд должны были явиться два человека и обвинить Навуфея в измене. Суд его казнит, а имущество конфискует в пользу госказны. Так все и произошло: лжесвидетели, обвинение в предательстве, побивание камнями и конфискация. Узнав (от жены) об удачном завершении процесса, Ахав отправился осматривать виноградники, где встретил посланного ему навстречу Б-гом Илью-пророка (он же Элияhу). "Так сказал Г-сподь: ты убил, а еще и наследуешь?"- грозно вопрошает Илья. (После чего предрекает царю многие несчастия, включая гибель Иезавели в том самом винограднике.)
Этот рассказ описывает события, происходившие на рубеже 9-10 веков до нашей эры, хотя историки считают, что написан он был гораздо поже: в 4-5 веках уже нашей эры. Обратите внимание, кстати, на такие важные правила юриспруденции, как необходимость минимум двух свидетелей! Неплохо для дремучих веков (хоть и нашей эры), а?

К чему я все это рассказыаю? В наше время фраза "Убил, да еще и наследуешь" используется, когда хотят указать на особую циничность преступника, строящего малое преступление на основах совершенного им крупного злодеяния. Но я рассказал эту историю по другой причине. Дело в том, что в среду на уроке по Арбитражному праву нам рассказали о двух процессах, происходивших в Израиле. В первом из них (Кениг против Коэна, 1985) судья имел полное право заявить ответчику: "Убил, да еще и наследуешь?!" Итак, рассматривалось дело о наследовании: женщина покончила с собой, выбросившись из окна (и выкинув оттуда же перед этим 3-летнюю, кажется, дочь). В предсмертной записке она объясняла, что устала переносить издевательства супруга и последнем своем слове написала "Умоляю об одном только: чтобы наследство мое не перешло к мужу". Ситуация сложилась следующая: в связи с гибелью их единственной дочери и наследницы, единственным претендентом на очень большое, к слову, состояние оказывался как раз тот самый "муж". Официального завещания покойная не оставила, а написаное от руки и без свидетелей письмо по закону могло считаться завещанием при соблюдении некоторых требований, а в частности при наличии даты и подписи. Ни того, ни другого в записке не оказалось. Четырьмя голосами против трех расширенная коллегия Высшего Суда Справедливости признала ("с огорчением", как было написано в постановлении), что завещанием данная "последняя воля" являться не может, а все состояние усопшей переходит к ее овдовевшему мужу. Решение вызвало большой общественный резонанс, Кнессет в ускоренном порядке ввел поправку в соответствующий закон, дабы предотвратить подобную несправедливость в будущем - но Израиль страна демократическая, закон тут обратной силы не имеет, потому мистер Коэн так и остался со своим неправедно нажитым богатством.
Прошли годы. На рассмотрение Высшего Суда Справделивости поступило иное дело, из серии "Рак бе-Исраэль!"* ([такое возможно] только в Израиле!). Итак, 1993 год, дело "Каламар против Гая". История такова: владелец земельного участка обратился к строительной фирме с предложением построить на его территории две виллы, одна из которых достанется землевладельцу, а вторая (+ земля под ней) отойдет застройщику в счет оплаты за строительство. С целью избежать уплаты налогов письменный договор подписывать не стали: сделка была заключена устно при свидетелях с обеих сторон, и дело пошло. По окончании строительства настало время делить виллы. "Дорогой мой,"- сказал широко улыбнувшись лендлорд - "ну, мы же не дети. В законе что написано? Любая сделка с землей действительна только при наличии письменного договора. Письм-мен-но-го. А всех свидетелей, совместный счет в банке, мои подписи на архитектурных проектах и прочая можешь засунуть себе..." За достоверность цитаты я, конечно, не ручаюсь, но смысл был примерно такой. И вот представьте себе ситуацию, с которой столкнулись офигевшие судьи: вор украл у вора (ну, они же пытались обворовать государство), и оба требуют справедливости Лжец-победитель размахивает "Законом о Земле", где в пункте 8 указано то самое требование "обязательно в письменном виде" (он даже не спорит, что сделки не было, доказательств через край), а лжец-неудачник что-то лепечет об "уравнительной справедливости", при том что понятию "Справедливость" в израильском "Законе об основах права" четко определено его последнее четвертое место, следом за "Законом", "Прецедентом" и "Подобном урегулировании". Светоч и реформатор современного израильского права Аарон Барак принимает решение о том, что "поскольку утверждение об отсутствии письменного договора не чистосердечно, то на него накладывается умолчание". Не спрашивайте меня, что это за "умолчание" такое и откуда он его взял: так решил Аарон Барак, великий и ужасный. То есть, он попросту отобрал право приводить законные доводы, "не от чистого сердца". Да, "чистосердечность" - вполне юридический термин и обязательное условие при заключении договоров, но выносить запрет на использование закона только потому, что законное утверждение произносится, видите ли, не от чистого сердца...

Итак, дамы и господа, Вам были предоставлены два примера противостояния Закона и Справедливости. Что предпочитаете Вы: Закон (и тогда наследство уходит вдовцу, а удачливый укрыватель налогов обводит вокруг пальца неудачливого) или Справедливость (и в таком случае убийца не наследует состояние покойной, а двое неудавшихся мошенников делят налоги и виллы пополам). Учтите, что в первом случае есть возможность исправить закон "впредь", но раз за разом мы будем натыкаться на несправедливость - во втором же варианте судьям дается неограниченное право подстраивать закон под то, что кажется им справедливым в данной ситуации, а у каждого, как известно, своя правда.

Комменты приветствуются.